Благие намерения, цель и средства
Надгробия семьи барона Штиглица выдворены из усыпальницы
На днях в редакцию пришло письмо. На Пасху один из читателей побывал в Троицкой церкви в Ивангороде и увидел, что надгробий семьи барона Штиглица на прежнем месте – в крипте-усыпальнице – нет. Вместо них лежат какие-то картонки, в углу стоит пианино, а сама усыпальница оборудована как церковь со всеми необходимыми для службы деталями интерьера и утварью. Сами же надгробия – очень массивные плиты из мрамора – сложены во дворе церкви, закрыты полиэтиленом и досками.
По словам прихожан, так распорядился настоятель отец Александр. Учитывая, что барон Штиглиц строил эту церковь на свои средства, его мануфактура давала работу многим горожанам, а крипту он рассматривал исключительно как место упокоения своего праха и праха близких, выдворение надгробий из усыпальницы выглядело странным, если не сказать кощунственным актом.
Зная, что тот же отец Александр (Салыкин) всегда демонстрировал подчеркнуто благоговейное отношение к Штиглицу, мы поначалу решили, что имеем дело с каким-то недоразумением. Поскольку в Росохранкультуре (Троицкая церковь – памятник федерального значения) на вопрос о надгробиях сильно удивились и сразу тоже как будто не поверили в услышанное, стало ясно, что разобраться можно будет только на месте.
9 мая, преодолев праздничный приграничный кордон на въезде в Ивангород (количество желающих въехать просто поражало), мы медленно ехали через Парусинку к Троицкой церкви. Медленно – потому что хотелось ещё раз взглянуть на «русский Манчестер», как называли этот район в начале XX века, где вокруг джутовой мануфактуры барона Штиглица выросло множество жилых зданий, выстроенных в манере заводских предместий промышленной Европы. Сейчас льно-джутовая фабрика практически мертва, несмотря на многолетние попытки ее реанимировать, и огромные заводские корпуса пустуют и ветшают. Часть из них переделана под жилье, но и там не заметно процветания – крепкие на вид здания выглядят неопрятно, неухоженно, не говоря уже о послевоенных постройках, - один дом, стоящий прямо у проходной фабрики, готов развалиться пополам, но в части его квартир продолжают жить люди.
Старый парк, в котором стоял усадебный дом барона (не сохранился даже в виде руин), радует глаз нежной зеленью, но своей запущенностью он грустно гармонирует с Парусинкой. И уже на самом краю земли, где дальше плоские воды Нарвского водохранилища, за которым только горы золоотвалов Нарвской ГРЭС, стоит нарядная церковь в псевдорусском стиле. Она, правда, закрыта со всех сторон разными постройками, но вблизи довольно хороша.
Три человека встречают у церкви, предупреждая о злой собаке, скачущей на цепи. Сам отец Александр – статный, в чёрной кожаной жилетке, с рабочими мозолистыми руками, церковный староста Павел Григорьев и молодой дьякон Георгий Москаленко. Все трое улыбаются, но довольно нервно спрашивают, отчего вдруг отечественная журналистика заинтересовалась надгробиями, которые уже давно лежат во дворе. Честно отвечаем, что заинтересовались бы раньше, если бы нам кто раньше рассказал о том, что они во дворе. Когда узнали – тогда и приехали.
И тут выяснилось, что ровным счётом никого из посетителей – ни прихожан, ни туристов, - не волновала судьба надгробий, кроме того самого человека, искусствоведа Андрея Белобородова, который написал в редакцию «НВ». Все видели, но думали, что так и надо, ну мало ли, хозяин – барин, все знают, что в церкви реставрация, сменяющаяся ремонтом (и наоборот). И отец Александр именно ремонтом и объясняет необходимость выноса надгробий:
- Ну как в их присутствии что-то делать? Они же столько места занимают. Не к потолку же их подвешивать!
Конечно, возникает мысль: а если кладбище прибирать, так нужно все памятники повытаскать вон, чтобы не мешали? А другие усыпальницы как реставрируют? Никто не припоминает, чтобы надгробия Романовых в Петропавловском соборе лежали на улице. Пока в голове оформляется эта мысль, отец Александр уже с воодушевлением продолжает:
- Кроме того, эти надгробия оскорбляют прах барона Штиглица и его родных!
Видя, что его слова произвели какое-то странное впечатление, он спешит поправиться:
- Я имею в виду – состояние надгробий. Видите, они все разбитые, расколотые, едва держатся. Они готовы рассыпаться на куски! К нам приезжали специалисты по камню, они сказали – надо менять эти плиты, все разваливается. Так что мы их назад не понесем, а то мы их оттуда насилу вытащили.
Логика диковинная: если надгробия готовы рассыпаться, то как их вытащили и они не развалились? Внешний осмотр предмета спора позволяет увидеть свежие сколы на мраморе – это результат «транспортировки». Да, есть и старые повреждения, есть и довольно крупные, но ни одна мраморная плита не производит впечатления распадающейся в прах. Староста Григорьев неумолим:
- Еще в 1998 году приезжали специалисты из областного Департамента охраны памятников, у нас и бумага есть, и они осмотрели надгробия и сказали, что они в аварийном состоянии, восстановлению не подлежат.
Бумага-то есть, но в то время осмотреть детально надгробия было практически невозможно - крипта была затоплена. Более того, другие приглашенные на объект специалисты вообще предлагали засыпать всю усыпальницу песком – вместе с надгробиями, потому что она считалась не поддающейся осушению.
Кроме того, выяснилось, что крипта – она не совсем уже и крипта, а… церковь. Уже два года как это помещение освящено как церковь Архангела Михаила. Зачем в усыпальнице церковь, когда есть большая нормальная церковь сверху? И на это есть ответ у настоятеля:
- Вверху велась реставрация, было холодно, кругом лежали строительные материалы, ну как служить в таких условиях? Вы ведь видели сами, что у нас было несколько лет назад, - на полу лежали толстым слоем картонки, а на них – половики и коврики, кто что мог из дома приносил, чтобы от пола не так дуло, ведь отопления не было вообще никакого. И тогда мы оборудовали крипту. Конечно, там тесно, конечно, это не от хорошей жизни, там и дышать-то нечем такому количеству людей, которые там собираются. А надгробия очень много места занимали. Бывало, бабушка какая-нибудь старенькая стоять уже не может, сядет на краешек. Без злого умысла, а нехорошо это, не по-христиански.
Хорошо ли, по-христиански ли выволакивать могильные плиты с места упокоения, - отец Александр не сказал. Зато заявил, что через некоторое время на место картонок лягут новые плиты, тоже мраморные, но тоненькие, не такие шикарные – точно такие же встали бы в немыслимую сумму. Мол, и изготовитель уже есть. А эти, старые, от советских вандалов пострадавшие (церковь была разграблена сразу после войны), останутся тут во дворе, над ними возведут что-то типа часовни, чтобы все видели, до чего атеисты страну довели. Почему глубоко верующие не в состоянии оставить плиты, не ими положенные, на их законном месте, - не очень понятно. Почему эти надгробия нельзя отреставрировать – тоже непонятно, ведь кусков мрамора на заплатки в нашем городе хватает, да и мастеров по камню – тоже. Главное, что администрация Кингисеппского района разрешила выволочь надгробия из крипты, а уж чиновники никогда не ошибаются…
Пока Северо-Западная Росохранкультура трагически молчит по поводу инцидента с надгробиями, а прокуратура Кингисеппского района (по месту жительства подателя заявления Андрея Белобородова) рассматривает вопрос о «самоуправстве», надгробия лежат под полиэтиленом, который несомненно вызовет парниковый эффект и мрамор разрушится еще быстрее. Вот тогда уж точно их можно будет подавать как символ варварского отношения к святыням. Вряд ли отец Александр, столько сделавший для возрождения Троицкой церкви, добивается именно этого. Но результат будет, скорее всего, именно таким. Куда там у нас ведёт путь, устланный благими намерениями?
Татьяна Хмельник
Статья написана в 2008 году
Мнение
Маргарита Штиглиц, доктор архитектуры, профессор Художественно-промышленной академии имени А.Л.Штиглица, сопредседатель Санкт-Петербургского отделения Всероссийского общества охраны памятников:
- Я не ожидала такого поворота событий и ничего не знала о том, что произошло в Ивангороде. Я давно наблюдаю за ходом реставрации Троицкой церкви, неоднократно там бывала, всегда восхищалась бескорыстием и преданностью делу людей, которые поднимали храм из руин. Зная отца Александра как человека очень деятельного и разумного, во многом полагалась на его решения. Но уже прошлым летом он сказал, что надгробия вынесут из крипты. Я выразила свое неодобрение, потому что это не просто плиты, это как кладбище разворошить. Но мне и в голову не пришло, что надгробия будут выдворены за пределы здания вообще.
И очень надеюсь, что ошибка, совершенная отцом Александром Салыкиным, - я уверена, что не по злому умыслу, а из-за недостаточной продуманности вопроса или по чьему-то неграмотному совету, - будет вскоре исправлена, что исторические надгробия вернутся на место. Иначе мне хотелось бы напомнить всем участникам этой истории о статье 61 закона РФ № 73 ФЗ от 25.06.2002 «Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов РФ, коим является храм Святой Троицы в Ивангороде.
Продолжение материала
