НАЗАД, К ЛОШАДИ?

ЕДИНСТВЕННЫЙ НА СЕВЕРО-ЗАПАДЕ ПЛЕМЕННОЙ КОНЕЗАВОД ВЫЖИЛ В ПЕРЕСТРОЙКУ, НО ДО СИХ ПОР ВЛАЧИТ ЖАЛКОЕ СУЩЕСТВОВАНИЕ

    Безлошадный – так характеризовали в дореволюционных статистических источниках беднейших крестьян. Без коня в хозяйстве оставалось только горе мыкать. Да и те, кто был далек от крестьянского труда, охотно держали лошадей, если была возможность, - даже в эпоху развития железных дорог и с появлением автомобиля лошадь оставалась во многих местах единственным транспортом. Потом конный транспорт был фактически сведен на нет и коневодство ориентировалось практически только на спорт. Казалось – не будет возврата к лошади, ее навсегда вытеснил автомобиль и другие виды транспорта.
 

НА ГРАФСКИХ РАЗВАЛИНАХ
   Ан нет. В России снова наблюдается устойчивый рост интереса к лошади – причем не только как к предмету роскоши. Кроме богатых людей, которым нужно статусное хобби, лошадью снова интересуется сельский житель – фермер, крестьянин. При этом на всем Северо-Западе остался один конезавод – на Псковщине.
Директор племенного конного завода «Псковский» Виктор Иванов – родом со Смоленщины. Он вздыхает: Смоленский конезавод, не в пример Псковскому, живет куда лучше. Вполне приемлемая ситуация на Московском и в Тверском. Как сыр в масле катается Брянский конезавод: еще бы, у него спонсором «Газпром». А Псковский – как был никому не нужен, так и остается в таком состоянии. Почему такая несправедливость – Виктор Егорович только плечами пожимает. Он все еще сердит на баронессу Хелен Людингенгаузен из рода Строгановых, которая не нашла ничего лучше, как обвинить конезавод в разрушении родовой усадьбы.
Действительно, конезавод находится в историческом месте – в одной из самых богатых когда-то и до сих пор красивых барских усадеб. Есть в Порховском районе большое село Волышово. Оно стоит недалеко от реки Шелонь, за которой другая историческая усадьба – Холомки. Летом вброд на лошади пересечь мелкую Шелонь можно и сейчас, а когда-то соседи – волышовские Строгановы и холомковские Гагарины - ездили так друг к другу в гости, чтобы не делать крюк до порховского моста.

   У Строгановых была шикарная конюшня – она до сих пор остается центром конезавода, был великолепный манеж, которым пользовались до последнего. Последнее наступило, когда во время перестройки лошади оказались абсолютно никому не нужны. Заместитель директора завода и ветеринарный врач Людмила Яковлева вспоминает:
- В лучшие времена – в середине 70-х годов – мы держали 415 лошадей. У нас было 9 ипподромов, где проходили испытания наши кони. Мы по 80 лошадей в год испытывали, все за государственный счет! Продавали много – в Прибалтику, в Белоруссию. Ведь мы специализировались на такой универсальной породе как русский рысак. Вы знаете, что это за порода? О, это просто сокровище – когда в умелых руках. Русские рысаки хороши под седлом, в коляске, они идеальны для прогулок, а теперь их стали охотно брать для конного проката, теперь ведь это модно, - лошадь способная, понятливая, но без норова, добрая, не кусается, не лягается, просто сокровище, особенно для занятий с детьми. Да, может быть, это не самые быстрые скакуны на свете, но от них этого и не требуется.
Любопытно, что в псковских деревнях между Порховом, Бежаницами и Новоржевом, очень много лошадей – по сравнению с другими местностями. Это гнедые кони с белым ремнем на морде. Считается, что они все – потомки волышовских лошадок, ведь русский рысак может не только хозяина катать налегке, но и выполнять крестьянскую работу – пахать, возить телегу. Это неприхотливая в содержании лошадь и, как говорят специалисты, очень уравновешенная.

ЛОШАДЕЙ КОРМЯТ КОРОВЫ
   В декабре 2009 года Псковский конезавод посетил молодой губернатор Андрей Турчак. Он хоть и питерский, но давно пообвык на Псковщине и довольно хорошо ее знает. Волышово поразило Турчака: с одной стороны – очень красивые лошади, с другой – былое великолепие графской усадьбы, с третьей – такое это великолепие запущенное, что смотреть больно и жалко. Губернатор прямо спросил директора завода: «На что живете?» И Иванов ответил тоже прямо: «На доходы от коров». Это чистая правда: молоко и мясо крупного рогатого скота кормят весь конезавод. Да, хорошая породистая лошадь стоит дорого. Но каждый день лошадей, тем более хороших, не продают. А коровы доятся ежедневно.
Мы спросили Людмилу Яковлеву, много ли денег нужно для того, чтобы конезавод занимался только своими профильными животными. Людмила Александровна засмеялась:
- Сколько ни дай, все мало будет. Содержание одной лошади в месяц обходится в 20 тысяч рублей – это по минимуму. Поэтому ни один конезавод, даже с богатыми спонсорами, не живет на доход от продажи лошадей. Кто южнее расположен – тот сеет зерновые, так в Черноземье заведено. Кто-то разводит овощи-фрукты. А мы держим крупную ферму крупного рогатого скота, у нас сохранилась знаменитая псковская черно-пестрая порода. И будем держать коров дальше, потому что нам это выгодно. Овес фуражный тоже сеем, но не так много, в основном, покупаем. У нас, кстати, когда-то была даже звероферма – разводили голубых песцов. Пришлось все закрыть – нерентабельно оказалось, китайские да турецкие меха все заполонили. Страшно вспоминать – некоторых лошадей пришлось продать на мясо, чтобы спасти остальных.
С ностальгией Людмила Александровна вспоминает не только советское время, когда завод процветал, - с той поры остались только ржавые транспаранты, гордо возвещающие о всесоюзных победах псковских лошадей на выставках и на соревнованиях. Тогда были три кубка «Дерби, более 40 наград за различные соревнования, наградные попоны рысыков… Но Яковлева даже 2005-2006 годы называет счастливыми:
- Нам долго и абсолютно бескорыстно помогала Ада Викторовна Грызлова. Она вышла на нас совершенно случайно – хотела сыну лошадь в подарок купить. Приехала, посмотрела, все поняла и стала постоянно что-то присылать: корма, медикаменты, амуницию, давала деньги на ремонт зданий, собственно, благодаря ей и уцелели Строгановские конюшни, которые на тот момент разваливались.

   Ада Викторовна ничегошеньки не понимала в лошадях, но поняла наши нужды и никогда не отказывала в просьбах, знала, что мы просим не на роскошь, а на необходимое. К сожалению, после знакомства с господином Невзоровым Ада Викторовна перестала нам помогать: она прониклась убеждением, что мы издеваемся над животными, потому что господин Невзоров всячески третирует классический подход к содержанию и разведению лошадей. Бог им всем судья, но мы остались без спонсора. И на ипподромы нам теперь не попасть – хозяева такие цены заламывают, что нам не по карману. Например, на Псковском ипподроме даже дорожка хорошая сохранилась, но там держат только частных лошадей богатые люди.
Теперь на конезаводе всего 83 лошади: в основном, русские рысаки, но есть один «американец» Свияг - 183 сантиметра в холке! – и несколько тяжеловозов. Как ни странно, на тяжеловозов растет спрос – разумеется, они нужны не для прогулок, а в хозяйство. Кстати, многие фермеры высказываются именно за лошадей: трактору нужно горючее, ему нужен механик и куча бумажек от государства. Конь в этом отношении гораздо дешевле, кроме того, он, в отличие от трактора, может быть предан хозяину и просто любить его. Кстати, американских лошадей планируют разводить в Волышове и дальше – на них есть спрос, а вот предложить пока нечего.

ОВЕС И СЕНО – ЭТО НЕ ЕДА
    Чтобы подготовить лошадь к продаже, ею нужно постоянно заниматься: она должна уметь ходить под седлом, в упряжке, понимать команды, не капризничать. А людей, которые могут сделать из «дикой» лошади обученную, очень мало. Людмила Александровна с горечью констатирует:
- Молодежь к нам не идет. У нас зарплаты куда ниже, чем в обычном животноводстве. А старики уже повымерли все. У нас работает 140 человек, но это все вместе, со всеми подразделениями. Выезжать лошадей просто некому. Вот у меня есть две лошади на продажу, так я двум своим парням сказала: «Делайте, что хотите, но через месяц это должно быть обученное животное!» Хотя я прекрасно понимаю, что месяц – это слишком мало. Ведь с жеребенком надо заниматься с годовалого возраста, как от матери его заберут. Четыре года проходит, пока получится рабочая лошадь! А у нас лошади не работают, стоят в денниках, потому что нет конюхов. Нужно их в качалку запрягать – а у нас и качалок-то нет. Импортные стоят бешеных денег, а отечественные уже, кажется, никто не производит. И кормим мы сеном пополам с овсом. Это для настоящей породистой лошади не еда. Только перед продажей и начинаем кормить как следует. Разве это нормально?
Лошадей покупают почти только одни частники – ни одна государственная структура за последнее время в конях не испытала нужды. Как только дело идет к весне, в Волышово начинают названивать потенциальные владельцы лошадок. Кстати, в основном из Питера – в Москву далеко везти. Неужели они все разбираются в лошадях? Людмила Александровна уверяет, что половина уж точно разбирается:
- А другая половина либо найдет специалистов для консультации, либо все-таки откажется от покупки. Лошадь – это не игрушка, это серьезно. Примеров серьезного отношения все-таки значительно больше. Вот тут у нас один милиционер из Ленобласти все к лошадям присматривался – у него тут неподалеку домик в деревне, так он к нам зачастил. Целое лето занимался на конюшне, помогал нам, чем мог, и мы продали ему животное со спокойной совестью, такой хозяин не загубит коня.
У конезавода сохранилось и историческое здание манежа. Оно очень интересно тем, что балки у него сделаны на манер корабельных шпангоутов. В советское время манеж использовался по назначению, теперь он заброшен. Несколько лет подряд на него заглядывались разные покупатели – хотя весь волышовский комплекс числится памятником федерального значения и расчленению не подлежит как единый ансамбль.

Пока что покупателей что-то не устраивала, а Яковлева и довольна:
- Если мы все-таки снова встанем на ноги и опять станем активно заниматься лошадьми, манеж самим будет нужен для зимних занятий. Вы себе не представляете, какой он удобный! Так что пусть не покупают.
А вот ферма Дорогини, что в километре от Волышова, погибает окончательно. Еще не так давно там тоже держали лошадей, но если не начать спасать комплекс фермы, от него может ничего не остаться. По словам Яковлевой, местные жители, пользуясь временной запустелостью фермы, принялись разбирать здания. По этому поводу неуемная Людмила Александровна уже обращалась в районную власть, но это мало помогает:
- Губернатору про Дорогини не успели сказать, все-таки мало времени было, но письмо обязательно напишем. У нас и так все графское наследие рушится от времени, а тут своими руками ломают то, что еще могло бы постоять и послужить нам. Вы увидите, мы еще возродим славу Псковского конного завода, но хотелось бы, чтобы и исторический антураж сохранился.

Татьяна Хмельник