ОШИБКИ ДОВЕРЧИВЫХ КРАЕВЕДОВ

СТОИТ ЛИ ПРИНИМАТЬ НА ВЕРУ СВИДЕТЕЛЬСКИЕ ПОКАЗАНИЯ?

      В своей работе мы часто сталкиваемся с одной очень типичной ошибкой, которую допускают как начинающие, так и умудренные годами «краеведы» или же прочие любители истории. Ошибка эта заключается в излишней доверчивости к свидетельским показаниям и воспоминаниям местного населения, когда сообщенные сведения воспринимаются как подтвержденный факт. Такой подход к полученным сведениям категорически неверен. Различные воспоминания и свидетельские показания – это, прежде всего, личная интерпретация событий теми, кто эту информацию передает. Поэтому если эти показания записаны или получены из вторых ( «а мне бабушка рассказывала, что она видела») или третьих уст («а мне мама говорила, что она слышала»), то вероятность искажений реальных событий достаточна высока.
       На искажение событий оказывает сильное влияние еще несколько факторов.
       Во-первых, это факт личного участия или наблюдения. В этом случае очень важно понимать, насколько человек знает предмет, о котором идет речь, и насколько он беспристрастен в своих оценках.
      Во-вторых, насколько описываемое событие было важно для свидетеля, поскольку не каждый сможет запомнить цвет стены магазина за три квартала, но зато он будет его хорошо помнить, если эта стена была у него перед окном, или именно около этой стены он встречался с любимой девушкой (молодым человеком).
      В-третьих, надо учитывать миграции населения. Важно, кто рассказывает, – информант из коренных местных жителей в третьем поколении, или приезжие, которые здесь живут десять-двадцать-тридцать лет.
      Таким образом, любые воспоминания требуют внимательного анализа и сопоставления с другими свидетельскими показаниями по этому поводу или с документами той эпохи – фотографии, газеты, отчеты и т.д.
    К сожалению, категоричность в восприятии необоснованных сведений, основываясь лишь на авторитете информанта, - это серьезная проблема для тех, кто не привык или не способен к самостоятельным размышлениям и к аналитической работе. В этой же плоскости лежит искажение смысла сказанного информантом уже на стадии обработки материала. И делает это сам исследователь (назовём его так). Искажение это не нарочное, оно идёт на уровне подсознания, когда человек сам домысливает и додумывает то, что ему было сказано тем или иным свидетелем. Быть беспристрастным в оценках тяжело, но это необходимое условие для честной работы.
Для наглядности этих вполне понятных и обычных подходах к анализу свидетельских показаний мы приведем несколько примеров.

ПРИМЕР ПРО МОСТ
      На реке Ижора (которая раньше до 1920-х годов называлась Пудость) около деревни Покизен-Пурская сохранился небольшой старый мостик - чуть выше современного автомобильного моста. Рядом, на высоком правом берегу реки, находится большой гранитный валун, который некогда пытались взорвать. Про этот маленький мостик нам сказали, что был он построен в 1914 году. В принципе, знание даты постройки этого моста никак и ни на что не влияет, поэтому мы просто восприняли эту информацию как факт, особенно учитывая, что люди, которые нам сообщили эти данные, не просто хорошо знают историю своих мест, а они ее тщательно изучают с использованием архивных документов различных стран.
     Но спустя некоторое время нам в руки попадает удивительный документ – две фотографии с видом реки Пудость в этом месте, выполненные с одной точки в 1905 и 1908 году. На фотографии 1905 года виден деревянный мост одной конструкции, а на снимке 1908 года – другой, то есть тот самый мостик, который стоит и сейчас.

Фотография мостика и  реки Пудость

     Мы передаем копии фотографии информантам и начинаем уточнять датировку моста. Вот здесь и выясняется, что дата «1914 год» появилась в результате интерпретации воспоминания местного деда, который сказал, что мост был построен перед Первой мировой войной. В то же время те, кто интерпретировал эту информацию, не учли факт, что значимость такого события, как война, может спрессовать все предыдущие воспоминания, да еще спустя 60 лет, в один временной фрагмент – «до войны».
      Этот простой пример показывает, что при анализе воспоминаний надо учитывать особенность человеческой памяти спрессовывать малозначимые события и привязывать их к более существенным и важным. В таких случаях самостоятельно домысливать не стоит, лучше оставить формулировку такой, какой она была изначально.

ПРИМЕР ПРО ДАТИРОВКУ ЗДАНИЯ ШКОЛЫ
     Другой пример также связан с воспоминаниями свидетелей и с наличием старых фотографий.
     Есть недалеко от Кингисеппа (бывший город Ямбург) руины здания школы на месте бывшего поселка Александровская Горка. Мы разместили у нас, на Регионавтике фотографию с подписью: «Типовое для предреволюционных лет здание - аналогичные проекты встречаются на западе губернии. До разрушения, похоже, здание использовалось как производственное - рядом водоёмы "Фосфорита".»

Здание школы в Александровской Горке

     В ответ на нашу подпись к фотографии получили следующее сообщение: «Хочу немного подправить аннотацию к фотографии. Данное здание было выстроено в 1927 году. А самой Александро-Горкской школе в этом году исполнилось 100 лет. Возникла она чаянием ямбургского общества "Просвещение", фактически полностью решившего проблему детской безграмотности в Ямбургском уезде. Особое усердие в открытии школы приложили новопятницкий помещик Сергей Константинович Лелонг и его вторая супруга Екатерина Васильевна Маклецова. На вложении - фото 1927 года с изображением торжественно открытого нового здания школы.»
     Наверное, те, кто плохо знают Кингисеппский район, воспримут это сообщение, которое было озвучено директором на 100-летнем юбилее школы, как полностью заслуживающий доверия факт. Но для нас это сообщение показалось неверным, особенно в части даты постройки здания школы.
      Почему мы засомневались в этой датировке? Дело в том, что в другой стороне от Кингисеппа, в селе Ополье стоит аналогичное здание школы, которая, со слов местных жителей, открылась в 1914 году. Кроме того, в самом Кингисеппе сохранилось здание коммерческого училища, построенного в 1909-1910 годах по проекту местного земского архитектора, которое имеет схожие черты со зданиями этих двух школ, а архитектор этот, скорее всего, и является автором проекта всех этих зданий.

Здание школы в Ополье

     Что ещё смутило в исходном сообщении директора? В сообщении говорилось, что в 1927 году школа из старого здания переехало в новое. И что же здесь странного, спросит читатель? А дело в таких терминах, как "новое" и "старое". Во многих местах можно услышать про "новое кладбище" и подумать - вот свежее, недавно сделанное кладбище. В одних случаях это будет правдой, а в других случаях ошибка может составить и 100 лет! Причина проста: в этих местах еще сохранилось настоящее "старое" кладбище. Такие примеры можно приводить с банями, дорогами, церквями, мостами и т.д. Словосочетание "новая школа" обозначает не обязательно только что построенную школу, оно вполне может относиться к школе, которая была построена взамен старой, при этом здание старой школы оказалось не разрушено. Вот и в случае с Александровской Горкой, вероятнее всего, в воспоминаниях учеников и учителей отпечатался тот факт, что в 1927 году они из здания "старой школы" перешли учиться в здание "новой школы". А "новая школа" могла не использоваться до 1927 года по разным причинам: она могла быть повреждена во время гражданской войны или пожара, в селе могло не быть достаточного количества учеников и отапливать каменное здание было невыгодно, да мало ли еще по каким причинам здание пустовало. Зато потом, в 1927 году здание отремонтировали и открыли для учеников. Кстати, по отдельным фрагментам в стенах видно, что порой кладка восстанавливалась, причем достаточно давно (раствор в местах повреждений был замешан на извести).

Разрушенный фрагмент кладки в Александровской Горке

     Итак, сомнения были у нас, а у «любителей истории» сомнений не было, была воинствующая уверенность в своей правоте, основанной на непререкаемом авторитете районных и школьных музеев (кстати, в экспозиции одного из них каждый грамотный человек увидит занятные глупости). Итак, когда есть обоснованные сомнения, есть логика, и противоречивые свидетельские показания, то надо искать и серьезные аргументы – документы, которые вскоре и нашлись. В ходе изучения документов, кстати, выяснилось, что неправдой оказалась и та часть сообщения, где указывалось про выдающуюся роль общества «Просвящение». На самом деле проблемой детской безграмотности в Ямбургском уезде занималось земство, причём ещё с конца XIX века, а не общество «Просвещение» (основанное в 1907 году), которое принимало участие в народном образовании, но сосредоточившись в основном на коммерческом училище.
     Но вернемся к нашим школам. Мы нашли документы о том, что в декабре 1912 года на Ямбургском уездном собрании было принято решение об открытии в 1914 году в селе Ополье двухклассного училища и строительстве для него нового каменного здания по утвержденному проекту. Финансирование предусматривало использование пособий и ссуд в соответствии с новым законом. Государственных пособий и ссуд было запрошено в объеме 13 000 рублей (при бюджете строительства в 19 500 рублей). Успешная реализация этого проекта позволила Ямбургскому земству на следующий год повторить аналогичную процедуру, но уже с другим училищем. В декабре 1913 года было принято решение об открытии в Александровской Горке в 1915 году двухклассного училища и строительстве для него нового каменного здания, по аналогичному проекту и с государственным финансированием уже в размере 15 740 рублей (при том же бюджете в 19 500 рублей).
     Таким образом, наши предположения оказались верными, и дата «1927 год» говорила только о том, что в этот год в здании каменной школы начались уроки, а само здание Александрово-Горской школы начали строить в 1914 году, чтобы открыть свои двери для первых учеников 1 сентября 1915 года. Школа в селе Ополье была построена на год раньше и первых учеников она приняла 1 сентября 1914 года.
     Этим примером мы хотим показать, что важно не только опираться на показания свидетелей и документы, но огромную роль играет анализ окружающей территории и элементарное знание истории. В вопросах, связанных со зданиями, важно разбираться не только во внешних архитектурных формах, необходимо понимать типовые приемы и особенности строительства в местных условиях, иметь представление о материалах, из которых строятся здания, откуда они брались, как они делались, и т.д. Еще один важный вывод, который необходимо сделать, – если хотите разобраться в ситуации, надо лично осмотреть каждый объект, по возможности, осмотреть фундаменты, состояние стен и самой кладки, узнать, из чего сделаны стены, какой раствор, какой тип кладки, а также посмотреть известняк и раствор под увеличением, если это необходимо. Только совокупность таких сведений поможет найти недостающую информацию и, как следствие, выявить реальную картину происходящего.

ПРИМЕР ПРО ПЕЩЕРУ
     Третий пример касается того, как можно распутать свидетельское показание, хорошо зная обсуждаемую местность. Наверное, многие читали Конан-Дойля и его рассказ «Обряд дома Мейсгрейвов» - о том, как многие столетия наследники читали скрытый путь к кладу, не понимая сути читаемого. Эта аналогия в третьем примере весьма уместна, хотя клада никакого в конце не оказалось, хотя он был и обещан.
     Итак, один страстный любитель сакральных пещер в качестве одного из двух доводов о сакральности некой пещеры приводит такой рассказ, вычитанный им в одном краеведческом сборнике:
«Когда-то Ужово относилось к Мошковской волости. В деревне было 42 двора! В каждом дворе были разбиты сады. Люди занимались сельским хозяйством, сеяли рожь, пшеницу, растили овощи, выращивали скот. Старожилы близлежащих деревень рассказывали, что до войны около деревни были пещеры, и было в них 12 ходов - лабиринтов. Ходили по верёвке, чтобы не заблудиться. В пещерах были ручьи: "полевой", "тропостинский", "тёмный", "серебряный", "золотой". По стенам пещеры были нарисованы иконы. Было поверье: если пойдёшь рано утром, не оглядываясь, и никому не говоря, в пещере можно найти клад, так как около пещеры была сопка - шведское кладбище. В настоящее время сохранились только каменные кресты. Но по одному никто не решался идти. Также возле пещеры был ключок "кипяток". Воды было в нём много, и пузырился он как кипяток".
     Красивый рассказ, хороший антураж: шведы, клад, 12 ходов, ручьи, сакральность… Наверно те, в этих местах не был, смогут эту сказку воспринять на веру. Но поскольку мы там были и не раз, то видим в этом рассказе типичный пример, описанный Конан-Дойлем. А раз уж дедукция, Ватсон, то давайте ею и заниматься. Итак, какие мы видим факты, приведенные в рассказе: деревня Ужово, дома, сады, посевы, скотина, пещеры, клад, 12 ходов-лабиринтов, веревка, пять ручьев с названиями, иконы на стенах, сопка - шведское кладбище, каменные кресты, ключок-«кипяток».
     Запомнили? Теперь перечисляем, что можно реально увидеть на местности. Деревня Ужово, в ней на берегу старый могильник, стоит часовня с каменным крестом, затем улица, дома, сады.

Часовня в Ужово около могильника

     В конце улицы начинается поле, затем ручей, который местные жители называют Полевой, затем еще поле, затем лес, дорога по лесу, еще один ручей, затем еще один, который называется Тёмный, затем отходим от дороги и прямиком через лес вдоль овражка, где течет ручей, выходим к пещере, из которой вытекает еще один ручеёк и рядом бьет ключ-кипунок. Один вход в пещеру обвалился, сама пещера - суффозионная, несколько нешироких зальцев, соединенных узкими лазами, длиной около 40 метров. Никаких сакральных рисунков и следов на стенах из девонского песчаника нет (если за них не принимать имеющиеся надписи: «Ваня», «Витя», «1959», «1963» и т.д.), как нет и никаких признаков культа – свечи, тряпочки, монетки, бусинки. К пещере не ведет никаких тропинок. Никаких камней, срубов и прочих обустроенных мест для забора воды рядом с пещерой нет.

Пещера в Ужово

    Здесь требуется еще пара дополнений: старые местные жители могильники и жальники называют «шведскими мОгилами», а более молодое поколение уже старое слово «мОгилы» забыло, поэтому говорит привычное слово «кладбище». Кроме того, по словам одной бабушки в 2006 году, которой тогда было 85 лет (замуж её выдали из Ужова в другую деревню), ручьи около пещеры назывались Золотой и Серебряный.
     Итак, что же получается? А получается, что записанный краеведом рассказ жителя другой деревни (удаленной от обсуждаемого места на несколько километров) является элементарным превращением услышанного, скорее всего, в детстве рассказа о том, как дойти до пещеры с ключом-кипунком, в рассказ об этом удивительном месте.
     Почему мы считаем это детской трансформацией? Во-первых, в рассказе объединены реальнее факты с фантастическими доводами – клад, 12 входов. Во-вторых, во фразе про клад есть предостережение: «Рано утром, не оглядываясь, и никому не говоря», «по одному никто не решался идти» - это типичное детское игровое восприятие, причем относительно современное, не старше 60-70 годов XX века. В-третьих, рассказчик явно не ходил в это место, поскольку если бы он там был, то про кресты и кладбище он сказать не смог бы, поскольку их там никогда не было.
     А теперь рассмотрим, какие «подмены» могли произойти в рассказе. Информация об иконах на стенах – это первичная информация о часовне, в которой действительно на стенах висят иконы. Каменные кресты у пещеры, где на стенах иконы, «выросли» из крестов около часовни (в настоящее время в часовню вмурован один каменный крест, другие кресты не сохранились).

Каменный крест в Ужово

    Шведское кладбище у пещеры – это жальничный могильник на высоком берегу Плюссы у начала деревни Ужово, около часовни, на нём упоминаемые каменные кресты и стояли. Затем дома, поля - это тоже ориентиры пути, поскольку надо идти по деревенской улице, затем по дороге поле и ручей Полевой в ложбинке, затем снова ручьи, названия которых совпадает и в рассказе, и в употребляемой доныне местной топонимике. И, наконец, пещера с 12 входами, где ходить по веревке надо и рядом "ключ-кипунок". Никаких 12 входов, конечно, там нет, это классический архетип – дюжина, знаки Зодиака, число месяцев в году, число воинов при захоронении Рюрика, и т.д. А вот извилистость пещеры и узкие лазы подтверждаются – веревка неопытному юнцу там не помешает, да и "ключ-кипунок" на месте.

У пещеры действительно есть и ручей и "ключ-кипунок"

    Итак, нет никакого сакрального объекта в этом рассказе местного жителя, а есть его выдуманная история, основанная на реальном рассказе как добраться от берега реки Плюсса (где был мост на дороге в левобережное село Добручи, откуда родом этот сказочник) до пещер. Описание маршрута, а это около 3 километров, было в первоначальном виде наполнено различными ориентирами, но, судя по всему, тот, кому это рассказывали в его детстве, не воспользовался этим путем, поэтому ориентиры у него спрессовались в характеристику самого объекта, до которого он, судя по всему, так никогда и не добрался.
      Этот пример наглядно показывает, как важно знать местность и уметь проводить анализ получаемых устных сведений, чтобы очистить его от личных восприятий и интерпретаций местного населения.
    К сожалению, приходится констатировать, что много так называемых «краеведов», а также малообразованных псевдо-исследователей готовы хватать подобные байки как горячие пирожки, не задумываясь о сути сказанного, и писать затем всякие глупости, плодя горы различной халтуры и самой настоящей макулатуры.
     Надеемся, что наши реальные примеры хоть немного помогут тем, кто действительно любит изучать историю, собирает сведения у местного населения, проводить серьезный и адекватный анализ при обработке собранного материала.

Александр Потравнов
Татьяна Хмельник