Спасите защитника отечества!

    Крейсер «Аврора» выдержал Цусиму и Великую Отечественную, но погиб от рук своих

17 марта в 10 утра позвонил боцман Леонид Олейник: «Помогите! «Аврору» на металл режут! Если не можете приехать, хоть позвоните куда-нибудь!» Приехать в тот же день мы не могли, начали обзванивать городские СМИ. Каждому пришлось объяснять, что за «Аврора» такая.

   Все думают, что тот корабль-музей, который стоит у Нахимовского училища на Неве, - и есть легендарный крейсер «Аврора». Но каждый моряк со стажем, хорошо осведомлённый о нашей истории, знает, что это совершенно новое сооружение, никогда никуда не плававшее (оно стоит на бетонном основании), похожее на свой прототип и имеющий на борту много фрагментов настоящей «Авроры». А подлинный корабль прекратил свое существование на Ждановском судоремонтном заводе в середине 80-х годов под видом «ремонта». Почти в каждой морской семье есть кусочки крейсера: медь, латунь, броня, тик с палубы – брали при разделке на память.

   А нижнюю часть исторического корпуса вывезли в Лужскую губу и поставили у заброшенного пирса бывшей военно-морской базы, известной как «Второй Кронштадт». Наша газета неоднократно писала об этой драматической истории. Да и на сайте музея «Крейсер «Аврора» (филиал Центрального военно-морского музея) несколько лет назад была строчка: «Исторический корпус был затоплен в Лужской губе». Теперь почему-то этой строчки нет. Впрочем, нет и истории «реконструкции» корабля – о ней можно прочесть только в специальных изданиях.

Так пилили "Аврорру"

   Нижняя часть «Авроры» по виду представляла собой большую баржу – ведь отрезана она была на высоту до 7,5 метров, почти метр выше ватерлинии. По одним данным, она служила волноломом в Старой гавани Ручьев, по другим – дебаркадером, где разделывали рыбу (в Ручьях и Вистине работал рыболовецкий колхоз «Балтика»). Спустя некоторое время корпус затонул сам собой. Так он и лежал много лет, о нем знали все местные и многие приезжие – ведь в Ручьи всегда приезжали порыбачить, особенно зимой. Туда целые экскурсии водили – мы сами видели группки людей на пирсе, внимательно разглядывавших «Аврору». Но ни по каким документам этот «кусок металла» не был фрагментом той самой «Авроры» - ведь согласно официальной пропаганде, крейсер так хорошо отремонтировали, что он стал совсем как новенький, ни один кусочек раритета не пропал! Замалчивать настоящую историю судна склонны и сейчас – в доступных простому читателю источниках нет ничего о «ремонте» судна.

    А случилось то, что рано или поздно должно было случиться. Один гражданин по фамилии Верещагин, официально трудящийся рыбаком в одной из вистинских артелей, на которые распался колхоз, решил, что железяка, пусть и мемориальная, никому не нужна, а ему, бедному рыбаку, в самый раз. Не ему лично, а другому гражданину, которому позарез потребовался дореволюционный металл такого класса. Заметьте, не просто черный металл, а дореволюционный, на английском коксе, который повторить не может никто, потому что английского кокса больше нет на свете – весь израсходовали. Заказчик приехал в Ручьи, где его ждал Верещагин, и они отправились пилить крейсер. Это было нелегко – он ведь находится в воде, и хотя сейчас лед, лед у берега ненадежный, с промоинами. Охотники за металлом постелили на лед доски, поставили свои агрегаты и вырезали кусок Если сравнить фотографии до и после резки, видно, что кусок немалый.

Но все равно это не чермет в промышленном количестве. Зачем кусок «Авроры» некоему гражданину? Есть предположение, высказанное известным кузнецом, художником по металлу Владимиром Марковым: «Металл такого класса нужен оружейникам. Больше никому. Другое дело, что сам кузнец может и не знать, где именно добыт этот кусок, потому что кузнецы – люди суеверные, они не связываются с нечистой добычей, это вредно отражается на изделии. Не пойдет клинок – и все тут! Весь труд насмарку».

   Боцман Леонид Олейник поставлен Морской инженерной службой охранять пирс. Но не «Аврору»! Ведь официально крейсер стоит в Питере, а тут неизвестно что валяется. Поэтому за попытку охранять непризнанный раритет боцман получил устный пока нагоняй от начальства, сидящего в Ораниенбауме, - мол, ты, Петрович, своим делом занимайся, а не железки у берега стереги. Вызвал Олейник и милицию – ведь гражданин Верещагин нагло срезал шлагбаум, который боцман поставил на въезде на пирс в надежде защититься от самовольных пришельцев. Но кто бывал в Вистине и Ручьях в марте, тот знает: там и без Верещагина народу хватает, все ломятся на подледный лов, и машин по берегу стоит просто немеряно. На лед не едут, потому что камни. Как тут какой-то порядок соблюдать? У боцмана в подчинении два матроса – молодой и старый, вот втроем они и должны обеспечивать порядок в этом буйном месте, охранять пирс, который по-прежнему принадлежит военно-морскому ведомству – с начала XX века. Милиционеры составили акт о порче шлагбаума, но недвусмысленно заявили, что военные сами должны следить за своим имуществом.

   Получается, что защищать исторический корпус «Авроры» некому. Бог с ней, с революцией, но ведь крейсер участвовал в Цусимском сражении, его пушки били врага во время Великой отечественной! А тело благородного судна рвут шакалы – это прилично? Надо что-то делать. Люди, неравнодушные к судьбе «Авроры», услышавшие об этой беде, предлагают два варианта завершения скверной истории. Оба варианта небезупречны, но других пока нет. Первый. Поднять весь корпус из воды и разрезать на части. Части побольше – по музеям. Части поменьше – на память морякам. Второй вариант. Отбуксировать корпус на глубину, благо здесь это недалеко, и затопить с почестями навсегда, чтобы никто больше не глумился над мертвым телом. Но в любом случае сначала нужно обследовать корпус и составит акт, что это действительно фрагмент легендарного крейсера – выдать, так сказать, посмертный документ. Потому что разговаривать об истории флота у нас очень любят, вечеринки закатывать по этому поводу. Не пора ли делом заняться?

Лев Чернавин, начальник филиала «Крейсер» Аврора» Центрального военно-морского музея:
- Режут?! Да что вы… вот варвары! Очень жаль, очень… А что вы предлагаете? Этот корпус даже ни по каким документам не проходит. Ну вот так постарались в свое время…
Андрей Грассман, главный хранитель филиала Музея Мирового океана на ледоколе «Красин»:
- Какой ужас! Конечно, все порежут… Ведь мы здесь бессильны! Что мы можем сделать отсюда, из города?

Татьяна Хмельник
Статья написана в марте 2009 года