Вы чье, старичье?

Пожилые люди могут лишиться последнего пристанища

   Уже несколько недель подряд в доме престарелых поселка Кикерино Волосовского района тихая паника. Из-за недостатка финансирования учреждение могут закрыть, а немощных постояльцев распределить кого куда – по разным другим социальным заведениям, где и мест практически нет (очередь – 300-350 человек в год по области), и условия совсем другие. Либо – по домам, на верную смерть.
Строго говоря, кикеринское учреждение – это не совсем дом престарелых, поскольку пансионат «Мария», как он называется, учрежден мало того что частными лицами, так еще и лицами иностранного подданства. Финская гражданка Райя Ювонен, председатель общественной организации «Вилла Инкери», создала этот пансионат изначально как последний приют для одиноких и немощных ингерманландцев – наших финнов. Госпожа Ювонен сама тяжело болела и дала обет: если выздоровеет – посвятит жизнь помощи старикам, нуждающимся в уходе. Почему она сделала это не в Финляндии, а в России – тоже понятно: финские старики не брошены государством, а лицезрение ужасов глубинки не самой бедной российской губернии проймет любое европейское сердце.
И в самом сердце бывшей Ингерманландии, в Кикерине, что между Гатчиной и Волосовым, «Вилла Инкери» приобрела бывшее больничное здание, чтобы разместить там дом престарелых. Здание, между прочим, историческое – это усадебный дом Лилиенфельд-Тоаля. К сожалению, многие краеведы, как попугаи, повторяют затверженную фразу, что это, мол, "охотничий дом графа Ваулина". На самом деле у уральского мастерового П.К. Ваулина в этом селе была только керамическая мастерская. Барский дом - одно из двух сохранившихся с военной разрухи дореволюционных зданий большого поселка при железнодорожной станции. Потом рядом построили новый современный корпус, где теперь и живут старики.
Начиналось все в 1993 году довольно радужно: были деньги, было хорошее отношение областной и районной администрации, старики были довольны – еще бы, они ведь были собраны из нечеловеческих условий, ведь каково в деревне самому вести хозяйство, если сил никаких нет. А к этническим финнам, поселившимся в интернате, прибавились и старики других национальностей, - по социальному заказу здесь поселили здесь тех, кто хотел попасть в дом престарелых, за них платила Ленобласть.
Еще в марте 2006 года появились первые признаки упадка: на «русских» не стало денег и финнам намекнули, что неплохо бы им финансировать всех жильцов интерната. Но «Вилла Инкери» - совсем не богатая организация, тем более что сейчас в Финляндии не так легко найти спонсоров на помощь России, прошел пик увлечения ингерманландцами, кроме того, многие спонсоры были недовольны, как русские тратят их деньги – бездарно, с их точки зрения, и непродуманно.
Можно, конечно, вдвое уменьшить число живущих в доме престарелых, оставить только тех, кому «повезло» родиться ингерманландцев. Но Анна Раут, директор дома-интерната, сама местная финка, говорит, что у нее сердце кровью обливается:
- Как я откажу от дома тем, кто здесь живет и пока, извините, еще не умер? Какая разница, какой язык для них родной? К нам порой привозят бабушек едва живых – не ходят, головы с подушки не поднимают, а тут они при нашей заботе, при нормальном питании начинают оживать, глядишь, без нас она завтра умерла бы, а так хоть полгода-год еще проживет, причем в заботливом окружении. И если это русская старушка, на которую теперь нет денег, - я должна ее выкинуть обратно в ее нетопленую избу? Они одинокие, беспомощные. В марте 2006 года, когда они узнали, что надо половину из них выгнать, у некоторых случился сердечный приступ. Конечно, нет человека – нет проблемы. Тогда кое-как выкарабкались. Теперь опять безденежье… Нет, к нам в районной администрации относятся хорошо, но если у них нет денег, то что же делать?
На каждого из 24 постояльцев в Кикеринском доме-интернате уходит 18 тысяч в месяц. И хотя старики отдают за проживание 75% от своей пенсии, у большинства пенсия так мала, что она не покрывает и четверти месячных расходов.
Анна Раут даже не может сдержать слезы:
- Эти старики на меня смотрят, я ведь директор, я должна что-то решить, но если нет денег? Ведь какие деньжищи тратятся на строительство развлекательных комплексов, люди покупают себе бриллианты и дорогущие машины. Если бы они оторвали от своих доходов малую крошечку, они спасли бы жизнь этим старикам – которые, между прочим, всю жизнь работали на эту страну, создавали ее материальное благополучие, и не их вина, что они сейчас оказались нищими и одинокими. Не дай Бог никому оказаться в таком положении! Никому нельзя зарекаться от такого поворота судьбы! Сегодня у тебя есть все – и ты барин. Так помоги бедному и несчастному. Может, завтра, когда ты вдруг лишишься всего, и тебе так же помогут.

Татьяна Хмельник
 Статья написана в 2008 году