КАЛУГА
И рыба Калуга поплыла на запад. Туда будто бы нет прямых путей, но южная родня Белуга и Севрюга всё время туманно намекали о каких-то наполненных водой тоннелях в толще земли. Правда, слушать родню было опасно - Белуга только и умела что реветь, а Севрюга - красоваться перед зеркалом, вставив в жаберные щели папильотки. Но время уходить пришло. На востоке становилось невыносимо солнечно, казалось, солнце растворяется в воде и начинает жечь яростно, как ртуть. Оно с каждым годом поднималось всё раньше и раньше, хотя будто бы раньше уже и некуда. Там, на западе, куда оно ненадолго закатывалось, можно было отдохнуть в полумраке и прохладе. Червоточина в толще земли всё-таки нашлась, надо было всего лишь заплатить три японских жемчужины амурским ракам, и они откатили камень от входа. Страшно туда вплывать, но назад пути нет - мощное течение подхватывает и несёт куда-то в кромешную тьму. Калуга не умела читать «Отче наш», но слышала однажды, как это пытался произносить один рыбак, упавший за борт, пока его слова не стали пузырями воздуха, а потом и пузыри пропали. Когда забрезжил свет, Калуга уже и не надеялась выплыть. Но выплыла - среди бесконечных мангров и лотосов. И двинулась на север, против течения. Река становилась всё уже, и не дожидаясь, пока она превратится в ручей, Калуга нырнула в другую реку и снова двинулась вверх. Берега были холмистые, то лесистые, то распаханные, было много людей - они ловили крошечную рыбку уклейку и огромную Калугу даже не заметили. Среди холмов ей захотелось отдохнуть и она уснула в тёплом заливчике, полном водорослей и вкусной мелюзги. И уже не проснулась. Снилось ей, будто на её ленивой спине возвели целый город, а костяные жучки сделали крепостной стеной. Маленькие шустрые люди сновали по своим делам, враждовали и мирились, научились многому из того, чему учиться не стоило, и забыли многое из того, чего не следовало забывать. Понастроили дома и заколотили двери в них. И только одно сделали они для старой, огромной рыбы Калуги - дали её имя своему городу. Спит она где-то под холмами, которые нанесло временем на её бока, видит странные сны о прошлом и будущем и уже совсем не дышит - ведь из её жаберных щелей растёт лес.
