СЕН-ГОТАРД
Снова ветер. Клочковатое облако захватило перевал полностью и несётся через него с воем, пробирая пронзительной сыростью до костей. Внизу жарко, вальяжно разлёгся июль посреди кукурузных полей и маленьких синих озёр, над невысокими вершинами, окружающими долины, плывут белые облака в ярком небе. На старых каменных домах давно потрескалась штукатурка, а рассохшиеся деревянные ставни тщетно силятся прикрыть комнаты от слишком яркого света, который заставляет болеть глаза. Красные цветы герани на каждом подоконнике прячутся за маленькие клетчатые занавески. Но если там, в долине, поднять взгляд далеко вверх и посмотреть на вершины настоящих гор, то увидишь, как лежит на них мрачная туча, впрочем, не спускающаяся вниз. Когда по серпантину преодолеваешь половину подъёма, остановись отдышаться – здесь есть специальная площадка. И когда будешь открывать дверцу машины, будь готов к тому, что ветер вырвет тебя из тепла и уюта и бросит в завывающую холодом пропасть, и у тебя будет пол-секунды, чтобы ухватиться за столбик ограждения у самого края. Дальше этого столбика ты увидишь только беснующийся ветер и сплошную мглу. Люди здесь не живут. Они проезжают по перевалу, поднимаясь из одной долины и спускаясь в другую. В сентябре здесь уже может идти снег. Попробуй в снежную бурю двигаться по узкой тропе - не чета нынешней асфальтовой дороге - в полном снаряжении горного егеря конца XVIII века. Лошадь отказывается идти, ступая по колено в снег, и тебе придётся тащить её под уздцы, иначе вся твоя поклажа пропадёт вместе с конём. Поклажа не так уж и велика - если смотреть на этот тюк, лёжа на привале возле горной речки там, внизу. Лошадь щиплет сочную траву, за каменной изгородью через речку - сад, там созрели яблоки и сливы, и у тебя есть целый мешок этого добра, но тебе сейчас не хочется больше ничего, кроме как лежать и пыхтеть трубочкой прямо в ясное небо. И не думать о том, что чем ближе к этому небу - тем мутнее оно, тем сильнее заволакивается космами ледяного стремительного тумана, протягивая свои щупальца за воротник твоей тёплой фланелевой рубашки, и тут же рубашка становится мокрой и холодной, как будто провисела всю ноябрьскую ночью под дождём, забытая сонной прачкой. Но только побывав там, наверху, можно всем сердцем понять всю безмятежную красоту нижних долин...
